Занятия по физической подготовке

Многообразные занятия объединяет одно из главных правил полка: их нельзя начать позже ни на минуту от установленного времени и закончить ни на мгновение раньше. Начинаем с теории в классе, но все же «поле – академия солдата». И, какой бы предмет мы ни изучали, какую бы тему ни отрабатывали, в конечном итоге все закрепляем на полевых занятиях. Основная цель – выработка у курсантов практических навыков ведения боевых действий в условиях определенной командиром взвода тактической обстановки.

Ох уж эта обстановка! Противник – обычно одно из отделений, возглавляемое заместителем командира взвода, – преследует нас в пешем порядке. К нему добавляется управляемый воображением взводного враг на бронетранспортерах, а сверху атакуют вертолеты, которые норовят нанести удар химическим оружием. Со временем привыкаем, что в исправном противогазе тоже можно жить и действовать. При этом отрабатываем способы скрытного и бесшумного передвижения, учимся преодолевать различные препятствия, транспортировать «раненых». Силы на пределе, но мы знаем, за что «воюем» и что должны оторваться от преследования. И такой накал во всех дисциплинах.

Изучение иностранного языка – «насилие» над личностью. Нельзя баловать солдата теплым классом и культурными словами на иностранном наречии. Мы проходим срочную службу по призыву и такого подвоха со стороны Советской Армии не ожидали. Языки даются нам с трудом, ведь мы не в институте. Занятия проводят специальные преподаватели, а спрос за наши двойки следует с взводного. Поэтому на самоподготовке он с уверенным видом изображает, что знает все на свете языки, и, периодически применяя специфические формы обучения, делает из нас военных переводчиков. Четыре из восьми вариантов допроса военнопленных я выучил всего за двое суток, будучи в составе караула, во время командно-штабных учений. Правда, для пробуждения лингвистических способностей мне понадобилось все шестнадцать часов бодрствующей смены провести в противогазе.

Большое значение имеет курс минно-подрывного дела. Это моя военно-учетная специальность. Кто-то из сослуживцев поначалу огорчился перспективным отсутствием сержантских лычек после окончания обучения. Минеры и радисты выпускались рядовыми. Вместе с тем успешно сдавшим экзамены присваивалась классная квалификация – «специалист 3-го класса». Взводный же объяснил, что звания к кому необходимо придут, кому не нужно – обойдут стороной, а такая уникальная профессия останется на всю жизнь. Обучение было комплексным: изучали взрывчатые вещества, средства и способы взрывания, мины и заряды, в том числе мины-сюрпризы, такие же изделия вероятных «друзей» и многое чего интересного. Апофеозом каждой большой тематики были практические подрывные работы, которые явились для нас первым в жизни серьезным испытанием на прочность. Каждый должен сам рассчитать, изготовить, установить, а затем и подорвать заряд. Мы стали понимать, что что-то значим. Знания и практические навыки, полученные в учебной роте минирования, позволили мне успешно применять минно-взрывные средства в Афганистане, что зачастую предопределяло успешное выполнение группой поставленных задач. Не могу не вспомнить начальника инженерной службы полка майора Белокрылова Г. Г., высочайшего профессионала, оказывавшего нам бесценную помощь.

Выпускной экзамен по минно-подрывному делу

Большое внимание уделялось огневой подготовке. Прошли классные занятия, начались тренировки на Огневом городке – практические стрельбы из различных видов стрелкового оружия, гранатометов, боевое гранатометание. Восьмикилометровый марш-бросок в условиях, как всегда, сложной тактической обстановки приводит нас на стрельбище. Добежали все, без «потерь». После вступительной части разошлись по учебным местам – отрабатываем нормативы, ведем разведку целей, учимся работать с командирским ящиком, выполняем упражнения учебных стрельб. Основной упор делается на выполнении стрелковых упражнений с приборами бесшумной беспламенной стрельбы. Условия учебного упражнения номер один из АКМС с ПБС-1 [9] (днем и ночью) таковы: выдвигаешься на рубеж открытия огня, первым выстрелом должен поразить появляющуюся на пять секунд мишень в виде «часового за насыпью», затем скрытно продвинуться вперед и уничтожить телекамеру, после этого расстрелять движущийся парный патруль (здесь есть возможность исправить ошибку, дается три патрона). Звука выстрела практически не слышно, только легкий хлопок и лязг затворной рамы. После захода солнца стрельбы продолжаются. Крепим к оружию прибор ночного видения, который вместе с прибором бесшумной беспламенной стрельбы делает наш привычный автомат Калашникова внешне неузнаваемым. Нас это уже не удивляет. Обычная работа. Как бы хорошо мы ее ни сделали, но путь в казармы вновь будет пролегать сквозь множество преград, устроенных коварным вероятным противником. Однако мы уже твердо знаем, что победим.

До службы в Советской Армии я совершил более двухсот парашютных прыжков и являлся перворазрядником, но только в полку понял разницу между спортивным парашютизмом, где прыжок – самоцель, и военным, где это – один из основных способов доставки разведчиков в тыл противника.

Парашютные прыжки

Если для спортсменов приземление на лес, воду, ограниченную площадку приземления – особые случаи, то нам прыжки повышенной сложности дают возможность остаться не замеченными противником и скрытно выдвинуться в указанный район. В дополнение ко всему совершать прыжки требовалось со штатным вооружением и снаряжением. Боезапас, мины и заряды, радиостанции и сухой паек размещались в ранце десантника и грузовом контейнере.

Изучили материальную часть и устройство парашютов, руки стерли на укладках, истоптали воздушно-десантный комплекс. Утром в день прыжков мороз минус тридцать градусов. На крытых тентами «Уралах» едем в Псков. Прибыли на базу 76-й Черниговской воздушно-десантной дивизии. Надели парашюты. Прошли осмотр. Взлетаем. В иллюминаторы Ан-2 видны типовые железобетонные постройки деревни Шабаны. Смотрю на «перворазников», завидую тому чувству, которое им сейчас предстоит испытать. Первый шаг в небо – это всегда преодоление свойственного каждому нормальному человеку чувства страха.

Свершилось. После приземления рядом с деревней Кислово на сборном пункте площадки приземления в торжественной обстановке перед строем взвода лейтенант вручает каждому первый в жизни знак «парашютист». Замечаю, как изменился взгляд у моих товарищей. В душе поздравляю их с вступлением в новое качество.

Можно вспоминать об увлекательных занятиях по рукопашному бою, проводимых на снегу с оружием, ориентированию на местности по карте и без, днем и ночью, изучению иностранных армий и многое другое, – все было интересно, все пригодилось на войне.

Показателем качества учебного процесса в полку являлись результаты многих оперативно-тактических учений, где подразделения полка постоянно демонстрировали высокий уровень профессиональной подготовки. Достаточно сказать, что в 1989 году во время соревнований групп спецназа Советской Армии и Военно-Морского флота, проводимых на нашей базе, после трех первых этапов «печеряне» уверенно опережали остальных участников. Как правило, «хозяева» подобных соревнований побеждали. Легитимность их побед никогда не вызывала сомнений. В этот раз руководством учений «лидеры» в заключительный день соревнований были объявлены выступающими вне конкурса. По мнению высокопоставленных судей, «учебка» не может быть сильнее боевых бригад.

Боевые пловцы

Офицеры флотского спецназа выявляли наиболее способных матросов, отслуживших один год, и направляли их к нам в полк. После обучения уже «старшинами» они возвращались в свою морскую часть, где служили еще полтора года в качестве командиров отделений.